А огурец, оказывается, круглый и оранжевый

На этом снимке я, ученик 5-го класса, запечатлён в 1954 году у развёрнутого знамени пионерской дружины как отличник учёбы. На знамени написано: «Пионер, за дело коммунистической партии, за дело Ленина – Сталина будь готов!». При выносе знамени мы всегда громко и дружно кричали: «Всегда готов!».

На обратной стороне фотографии были печать и подпись директора школы. К сожалению, со временем они стёрлись.

Что интересно, до 5-го класса я был круглым троечником. В тетрадях и дневнике, который мы тоже делали из тетрадей, у меня не было ни одной «четвёрки», даже по физкультуре, рисованию, пению, хотя у всех остальных ребят по этим предметам были оценки 4 и 5.

Наша соседка работала уборщицей в школе, она случайно услышала разговор в учительской. Надо было оказать материальную помощь из ученического фонда, а именно, хотели купить костюм ребёнку из многодетной семьи. Предложили мою кандидатуру. Надо сказать, тогда я донашивал одежду после старших братьев. Но моя учительница была категорически против: «Ну и что, что многодетная семья и отец погиб на фронте. Они за это получают пенсию. А вот семья Мифтаховых пенсию не получают, их отец сидит в тюрьме, поэтому надо им оказать помощь». И оказали. Вот такое «справедливое» решение.

Какая же метаморфоза произошла между 4 и 5 классом? Ответ очень прост: поменялись учителя, и они стали объективно оценивать мои знания и старания. А учительница начальных классов (даже не хочу называть её имени) никогда не подходила ко мне, не учила писать, поэтому почерк у меня отвратительный. Объявляя оценки за четверть, она не перечисляла отметки по предметам, а говорила коротко: «У Раиса все тройки». Если можно было бы, она мне ставила бы и двойки, но тогда это значило признать свою профнепригодность. Меня не спрашивали, не вызывали к доске. В редких случаях ответа на уроке звучало бесстрастное: «Садись, три!».

Помню один урок рисования. Я сидел за партой вместе с Лутфуем, который был на семь лет старше меня. Ему, наверно, очень нравилось в этом классе, что каждый раз оставался на второй год, пока я его не нагнал. Правда, с третьего класса он ушел в пастухи, стал хорошим колхозником-орденоносцем. Так вот, на этом уроке рисования учитель дала нам задание нарисовать огурец. Никакой наглядности и объяснения к теме, рисуй и всё. В то время в башкирских деревнях мало кто занимался огородничеством, но из близлежащих русских деревень к нам приезжали продавать лук и огурцы.

Хотя огурцы для нас не были диковинкой, но являлись редким удовольствием. Я нарисовал этот овощ продолговатым и зелёным, а у Лутфуя огурец был круглым и оранжевым. Лутфую поставили «4», а мне «3».

Тогда моими оценками дома никто не интересовался. Из десяти детей нас осталось семеро, из них четверо – школьники. Времена были тяжёлые, основной заботой была не учёба - лишь бы выжить. В начале войны, отец, понимая, что она будет тяжелой и долгой, перевёз семью из Уфы в Кармаскалинский район, считая, что выжить в деревне будет легче. Слава моей матери, которая на своих хрупких плечах подняла нас и выпустила в жизнь. Да и государство не оставляло в беде: мы получали приличную по тем временам пенсию за отца-офицера. Он ушел на фронт добровольцем, хотя ему дали бронь, как министру кумыспрома Башкортостана (было такое министерство в Уфе в то время). Наш отец погиб, защищая Воронеж.

Почему же я был троечником в начальных классах, а затем стал отличником, я узнал только в 10-м классе. Оказывается, моя учительница была замужем за бывшим мужем моей старшей сестры, которая к тому времени уже давно жила в Средней Азии с другим мужем, очень прекрасным человеком. Получается, учительница вымещала на мне своё зло? Говорят, бог всё видит, за всё наказывает. Ничего подобного! Она дожила до глубокой старости, за широкой спиной мужа – бессменного председателя сельсовета.

В моей жизни были и прекрасные учителя, но об этом в другой раз.